Михаил НЕСТЕРОВ (1862-1942).
Мыслитель. Портрет Ивана Александровича Ильина. 1921—1921.
Репродукция с сайта http://lj.rossia.org/users/john_petrov/
Иван Александрович Ильин (28.03.1883, Москва — 21.12.1954, Цолликон, Швейцария) — выдающийся русский мыслитель, правовед, политолог. Автор более 40 книг и 300 статей на русском и немецком языках. Родился 28 марта 1883 г. (9 апреля по григорианскому календарю). Закончил (1906) юридический факультет Московского Императорского университета. Приват-доцент (1909) кафедры истории права и энциклопедии права. Доктор государственных наук (1918) — диссертация «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека». В 1922 выслан из Советской России как активный противник большевистского режима. Профессор (1922-1934) Русского научного института в Берлине. Редактор-издатель журнала «Русский колокол» (1927-1930). Из-за преследований гестапо должен был перебраться в Швейцарию (1938), где прожил до 1954 года.
_______________________________________________
Барон Врангель (в центре) в замке Зеон в кругу друзей.
Стоят слева направо: второй слева — Николай Михайлович Котляревский,
секретарь генерала Врангеля; Наталья Николаевна Ильина,
Сергей Александрович Соколов-Кречетов, Иван Александрович Ильин.
Ильин Иван Александрович (1882-1954) – русский религиозный мыслитель. Труды: «Что такое политическая партия» (1906), «Понятие права и силы: опыт методологического анализа» (1910), «Учение о правосознании» (1919), «О сопротивлении злу силою» (1925), «Наши задачи» (1956) и др. Основой политической концепции И. является учение о власти как многомерном явлении. Считал, что сущностным началом власти является «волевая сила». Отличительным признаком политической власти от других видов власти называл то, что политическая власть является «правовой силой», т.е. социально сосредоточена и юридически организована. Считал, что демократия как форма правления необходимо имеет свои жизненные основы, коренящиеся в духе народа, его правосознании, его социальном укладе. При отсутствии этих оснований демократия вырождается либо в охлократию, либо в тиранию. Идеолог неомонархизма. По его мнению, монархический идеал не обязательно должен быть воплощен для всех стран и народов, т.к. основу монархии составляет правосознание народа. Считал, что для России после крушения коммунизма необходимо найти разумное сочетание монархических начал и республиканских сторон с аристократическим, ведущим слоем «национальной диктатуры». Внес большой вклад в изучение взаимоотношений религиозной и правовой философии.
Этот сложный и очень ответственный вопрос надо ставить с осторожностью и с полной непредвзятостью мысли.
Прежде всего: государственная форма есть не «отвлеченное понятие» и не «политическая схема», безразличная к жизни народов, а строй жизни и живая организация народа. Необходимо, чтобы народ понимал свой жизненный строй; чтобы он умел — именно «так» — организоваться; чтобы он уважал законы этого строя и вкладывал свою волю в эту организацию. Иными словами: именно живое правосознание народа дает государственной форме осуществление, жизнь, силу; так, что государственная форма зависит прежде всего от уровня народного правосознания, от исторического нажитого народом политического опыта, от силы его воли и от его национального характера.
Нелепо сажать за шахматы человека, не понимающего игры и ее правил, не умеющего задумать план партии, не желающего вложить в игру свою мысль и свою волю.
Спортивная дружина, не сыгравшаяся в футбол, провалит состязание.
Суворов готовил каждое сражение, разъясняя солдатам ход и смысл предстоящей операции; и именно благодаря этому он выигрывал бой за боем.
Так и в политической жизни: она делается живыми людьми, их патриотической любовью, их государственным пониманием, их характером, их чувством долга, их организационными навыками, их уважением к закону. Все это надо воспитать. Нелепо вводить в стране государственную форму, не считаясь с уровнем и с навыками народного правосознания.
Далее, государственная форма должна считаться с территориальными размерами страны и с численностью ее населения. В республике Сан-Марино (59 квадрат. километров, 9000 жителей!) исполнительная власть доселе принадлежит двум капитанам, избираемым «Большим Советом» (парламентом) на 6 месяцев, причем один из них обыкновенно выбирается из пришлых иностранцев… Некоторые, совсем маленькие Кантоны Швейцарии доселе собирают раз в год свое «однодневное вече» — на площади, и, в случае дождя, — под зонтами… Уже в большинстве остальных Кантонов Швейцарии — это невозможно.
Далее, государственная форма должна считаться с климатом и с природою страны. Суровый климат затрудняет всю организацию народа, все сношения, все управление. Природа влияет на характер людей, на продовольствие страны, на ее промышленность; она определяет ее географические и стратегические границы, ее оборону, характер и обилие ее войн. Все это должно быть учтено в государственной форме.
Многонациональный состав населения предъявляет к государственной форме свои требования. Он может стать фактором распада и привести к гибельным гражданским войнам. Но эта опасность может быть и преодолена: природой
страны и горным свободолюбием солидаризирующихся народов (Швейцария); или же долгим и свободным эмигрантским отбором, заокеанским положением страны и торгово- промышленным характером государства (Соединенные Штаты); или же — наконец — религиозно-культурным преобладанием и успешным политическим водительством численно сильнейшего племени, если оно отличается настоящей уживчивостью и добротой (Россия).
Выводы: — Каждый народ и каждая страна есть живая индивидуальность со своими особыми данными, со своей неповторимой историей, душой и природой.
Каждому народу причитается поэтому своя, особая, индивидуальная государственная форма и конституция, соответствующая ему и только ему. Нет одинаковых народов и не должно быть одинаковых форм и конституций. Слепое заимствование и подражание нелепо, опасно и может стать гибельным.
Растения требуют индивидуального ухода. Животные в зоологическом саду имеют, — по их роду и виду, — индивидуальные режимы. Даже людям шьют платья по мерке… Откуда же эта нелепая идея, будто государственное устройство можно переносить механическим заимствованием из страны в страну? Откуда это наивное представление, что своеобразнейшая английская государственность, выношенная веками в своеобразной стране (смешение кровей! остров! море! климат! история!) своеобразнейшим народом (характер! темперамент! правосознание! культура!) — может воспроизводиться любым народом с любым правосознанием и характером, в любой стране любого размера и с любым климатом!? Можно поистине подумать, что образованные политики совсем не читали — ни Аристотеля, ни Маккиавели, ни Монтескье, ни Бокля…
Какое же политическое верхоглядство нужно для того, чтобы навязывать всем народам государственную форму монархии, даже и тем, у которых нет и тени монархического правосознания (например, Соединенным Штатам, Швейцарии или бунтовщической Мексике, — где Император Максимилиан был убит восставшими республиканцами через три года по воцарении в 1867 году)?!..
Однако, не столь же ли безответственно — загонять в республиканскую форму жизнь народа, выносившего в долгие века монархическое правосознание (например, Англию, Германию, Испанию, Сербию и Россию)?!.. Какое политическое доктринерство нужно было для того, чтобы в 1917 году сочинять в России некую сверхдемократическую, сверхреспубликанскую, сверхфедеративную конституцию и повергать Россию с ее наииндивидуальнейшей историей, душой и природой в хаос бессмысленного и бестолкового распада, который только и мог закончиться тиранией бессовестных интернационалистов! Сколь прав был один из составителей избирательного закона в учредительное собрание, говоривший
через три года (1920) с горем и ужасом: «О чем мы тогда думали?! Что мы делали? Ведь это был просто психоз! Мы стремились превзойти в демократичности все известные конституции — и погубили все!»… К сожалению, этому умному, честному и мужественному патриоту, погибшему вскоре после того в советской тюрьме, нисколько не подражают эмигрантские политики…
Ныне почти все эмигрантские партии, следуя по-прежнему собственному политическому доктринерству и нашептам своих интернациональных «покровителей», снова требуют для России — демократической, федеративной республики. Они знают, что вышло из «однодневного» учредительного собрания в 1917 году; они знают, что с тех пор русских людей обобрали до нищеты, стараясь превратить их в рабов; они знают, что их в течение тридцати лет лишали всякой верной осведомленности во внутренних и внешних делах и превращали в политических слепцов; они знают, что русских людей систематически отучали от всякого самостоятельного знания, суждения и понимания, от независимого труда и от личной ответственности; что их тридцать лет унижали, разрушали их веру и все духовные и нравственные основы жизни, приучая их к голодной продажности и гнусному взаимодоносительству… Они знают все это и считают это подходящим условием для немедленного введения демократической республики…
Чего же можно ждать от осуществления этих программ, — кроме новых всенародных бедствий?
Пройдут годы национального опамятования, оседания, успокоения, уразумения, осведомления, восстановления элементарного правосознания, возврата к частной собственности, к началам чести и честности, к личной ответственности и лояльности, к чувству собственного достоинства, к неподкупности и самостоятельной мысли, — прежде, чем русский народ будет в состоянии произвести осмысленные и не погибельные политические выборы. А до тех пор его может повести только национальная, патриотическая, отнюдь не тоталитарная, но авторитарная — воспитывающая и возрождающая — диктатура.
Барон Врангель (в центре) в замке Зеон в кругу друзей.